Предприниматель с зачёткой

Генерацией бизнесменов для наукоёмких производств следует заниматься на государственном уровне

Создание экономики, основанной на знаниях, – дело не из лёгких. Оно требует последовательных обдуманных шагов от организации процессов образования и научной деятельности до выстраивания отношений между наукой как таковой и бизнесом. Президент Томского государственного университета систем управления и радиоэлектроники Анатолий Кобзев, посвятивший много лет теме инноваций, считает, что собственно экономика знаний развивается сегодня не самыми бурными темпами.

- Анатолий Васильевич, экономика знаний предполагает настрой науки и бизнеса на создание конкурентоспособной отечественной продукции, которая должна отличаться от мировых стандартов в лучшую сторону. В этом смысле может ли Россия конкурировать на мировом уровне?

- Может, и я глубоко в этом убеждён. Другой вопрос, что это очень трудно сделать. Пример тому – российская автомобильная промышленность. Для того, чтобы она стала конкурентоспособной, необходимо создавать машины как минимум не хуже, и даже лучше чем японские «тойоты» и немецкие «мерседесы». Пока разрыв в качестве очень большой, и наши автомобили не соответствует мировому уровню. В рекламных роликах часто звучит: «японское качество». К сожалению, россияне пока не могут сказать «российское качество» по сути ни об одном предмете, который мы создаём. Дистанция между тем, что сейчас есть и что должна представлять собой будущая экономика, к которой мы стремимся, огромна. И не надо ждать, что эту дистанцию мы преодолеем очень быстро, ведь многое связано с менталитетом населения. Не зря говорят, что россияне способны загореться идеей, создать гениальную вещь, но обязательно сделают её на 95 процентов. А конкурентоспособные качества лежат именно в недостающих 5 процентах. Потеряно много времени, мы серьёзно отстали в развитии высокотехнологичных областей. Наверстать упущенное и совершить бросок вперед - это и есть грандиозная общегосударственная задача, которой надо заниматься вплотную.

- Вы посвятили много времени исследованию темы инноваций в знаниях и их прикладного применения. А когда эти проблемы стали для экономики страны наиболее актуальными?

- Я занимаюсь этими вопросами уже довольно долго. Сегодняшняя ситуация - это не первая попытка модернизации и перехода к экономике знаний. Сама идея активного использования экономики знаний должна опираться на университеты как источник прорыва. Об этом я говорил ещё 21 год назад, когда баллотировался в народные депутаты России в 90-м году. Ни в коем случае не утверждаю, что я пионер в этом деле, и до меня эта тема достаточно громко звучала. Например, в 1961 году, когда экстенсивный путь развития, основанный на привлечении дешёвой рабочей силы из деревень, на возможностях привезённого в Россию после Великой Отечественной войны из Германии оборудования, подошёл к логическому завершению. Он дал свои, пусть в очень ограниченных отраслях, но солидные плоды: страна достигла успехов в космонавтике, в оборонной промышленности, атомном производстве. И эти успехи необходимо было как-то закрепить. На уровне высшего партийного руководства было принято решение об ускорении внедрения научных достижений в народное хозяйство.

- А как можно охарактеризовать сегодняшнюю ситуацию, когда речь идёт о модернизации, и насколько экономика, основанная на знаниях, вписывается в стратегию России?

- Сначала была стратегия «2020», которую провозгласил Владимир Путин, выдвинувший на первое место экономику знаний. Позднее уже Дмитрий Медведев в роли президента страны стал говорить о модернизации. Но это несколько отличается от экономики знаний. Потому что экономика знаний основана на создании и выпуске собственной наукоёмкой конкурентоспособной продукции, а модернизация, как её поняли в России, может быть основана на импорте оборудования. Это серьёзное заблуждение, работающее не в нашу пользу, не в пользу экономики знаний. Простейший пример: в Томске существует очень успешная фирма «Элеси», основанная выпускниками ТУСУРа. В течение своей 20-летней истории компания занимается вопросами автоматизации нефтяной трубы России. Это порядка 40 тысяч километров, где оборудование сосредоточено на тысячах пунктах сбора обработки информации. Оборудование создано специалистами «Элеси» и зарекомендовало себя как очень надёжное и высокоэффективное. Но когда возник вопрос о строительстве нефтепровода на Китай (речь идёт о так называемом Восточном потоке. – прим. ред.), то подряд на работы получила немецкая фирма, а не томичи. Вместо того чтобы развить свою наукоёмкую продукцию, мы добровольно отдали её в чужие руки…

- Может быть, продукция немецкой компании качественнее, технологичнее или, может быть, дешевле?

- А вот это осталось загадкой. И таких примеров предпочтений иностранных компаний, к сожалению, много. Мы можем говорить о красивых отечественных идеях, обсуждать их, но как только дело доходит до практики, принимаются решения, которые не соответствуют изначальному направлению. Например, фирма «Сибнефтекарт», тоже тусуровцы, которые стали первыми ещё на территории Советского Союза, кто занялся внедрением карточных систем для автозаправочных станций, и они тоже себя хорошо зарекомендовали. Но когда началась модернизация системы, подряд был отдан французской фирме. Почему? Система, созданная томичами, была дешевле в пять раз и обладала теми же ресурсами! Но никто не объяснил мотивов странного выбора. А представляете, сколько подобных ситуаций по России?! Как тут не заговорить о расхождении слов и дел? Поэтому самая большая опасность в развитии инновационной экономики - это то, что про неё можно красиво говорить, но действовать не в пользу своих производителей. Почему, когда есть конкурентоспособная продукция, она не может пробить себе дорогу? Поменять ситуацию можно только на государственном уровне. Во многих странах работают законы, которые препятствуют привлечению иностранной продукции, если есть своя.

- Анатолий Васильевич, а что касается малых наукоёмких предприятий, какие у них сегодня перспективы, в частности если говорить о томских?

Всё, что связано с экономикой знаний, во всём мире развивается усилиями малых и средних наукоёмких предприятий. В большой бизнес они поставляют готовые технологии, которые используются для создания крупносерийной продукции. Этот процесс идёт непрерывно. Безусловно, наукоёмкие фирмы необходимо генерировать, но их количество в России не растёт. Наукоёмкий бизнес в развитых странах составляет 50 %, и в то время как в России надо бы иметь 2 миллиона наукоёмких фирм, их всего 22 тысячи. Разрыв между тем, что есть, и тем, что необходимо, - громадный. Надеюсь, что эти малые фирмы на основе своих патентов будут потихоньку развиваться. Но для этого, во-первых, нужна востребованность со стороны крупной промышленности, которая, как мы убедились, пока вяло заинтересована в этом. Во-вторых, сама генерация ведётся медленно. Для сравнения: Массачусетский институт технологий (MIT, Бостон, США), который по величине такой же, как ТУСУР, создаёт в год 800 предприятий, и в этом задействовано около 80 % выпускников. 25 тысяч таких фирм производят в год продукции на 2 триллиона долларов, а это больше, чем в целом по России. В итоге выпускники одного университета создали шестнадцатую экономику в мире. Что касается Томска, то здесь по среднеевропейским меркам надо иметь 14 тысяч таких предприятий, а у нас их всего 500. Тем не менее, по этим показателям Томск существенно выше всей России: в целом по стране создано 22 тысячи из двух миллионов, а у нас 500 из 14 тысяч - и это разрыв всего в 28 раз, а там в сто. Так что мы впереди всей России, и это должно стать основой для дальнейшего прорыва томичей.

- Значит, столь необходимый процесс генерации предпринимателей наукоёмкого бизнеса, мягко говоря, не развивается темпами, благодаря которым мы могли бы приблизиться к среднеевропейским показателям?

- Можно однозначно сказать, что процесс генерации пока в зачаточном состоянии. Причин тому много. В том числе и подход к университетам, как к некому академическому образованию, которое не уделяет необходимого внимания бизнесу, основанному на знании. А идея предпринимательского университета сегодня крайне непопулярна в России, в то время как американские университеты все предпринимательские, и сегодня именно они возглавляют первую десятку университетов мира. Чтобы университет стал предпринимательским, приказа недостаточно. Приказ ничего не изменит и не превратит вуз в центр инноваций. Поэтому, когда на инновационном форуме будет подниматься тема поиска путей решения этих проблем, мы будем по-прежнему настаивать на том, что предпринимательские университеты, которые готовят инновационно активных специалистов, должны создаваться и развиваться. А для этого, в первую очередь, надо кардинально изменить систему подготовки специалистов, потому что сейчас Россия готовит инженеров наёмного труда, которые в первую очередь думают не о создании собственного предприятия, а о трудоустройстве в хорошую фирму с хорошей зарплатой.

ТУСУР, по сути, на деле реализовал проект реального предпринимательского университета, на что в России пока способны всего несколько вузов. Так что «Школа ТУСУР» – это фирменный знак, который мы не самостоятельно себе присвоили, а заслужили делами. Около 80 % наукоёмкой продукции Томска выпускается на предприятиях, созданных выпускниками ТУСУРа. Не случайно Томск приходит к инновационному форуму лидером среди инновационных регионов России, но этого чемпионства недостаточно, чтобы в корне переломить ситуацию.