Жёсткий треугольник

Вуз, кафедра и аспирант строят планы на будущее

Прошлой осенью на заседании CNRS в Париже французы жаловались, что аспирантской стипендии в полторы тысячи евро в месяц не хватает, чтобы нормально учиться. Услышав это, я переспросила соседа: «Полторы тысячи?» Тот пожал плечами: «Если будете жить в «Чертанове» - хватит, а если предпочитаете близко к музеям, библиотекам и Эйфелевой башне - туговато будет».

Как известно, у российских аспирантов государственное довольствие тоже 1,5 тысячи. Рублей. С сентября будет 3 тысячи. Правительство очень гордится предстоящим повышением. На эти деньги надо жить, а ещё заниматься исследованиями, участвовать в российских и международных научных программах, выступать на конференциях, готовить публикации в престижных журналах... Долго протянет на эти средства аспирант без подработки или родительской помощи? А ведь именно в эти молодые годы обычно создают семью, решают квартирный вопрос... Вот и получается, что кандидатскую диссертацию у нас, в среднем, защищает лишь каждый четвёртый - пятый поступивший в аспирантуру. И когда вузы показывают лучшие результаты, коллеги задумываются: приписки или особые условия?

Недавно в Томском госуниверситете систем управления и радиоэлектроники (ТУСУР) объявили о приёме заявлений в аспирантуру «полного дня». И народ... ринулся. Обещано 10 мест, причём в конкурсе участвовали не новички, а аспиранты второго - третьего года обучения.

- Чем приманиваете? - спрашиваю проректора по научной работе ТУСУР, лауреата премии правительства РФ, профессора Александра Шелупанова.

- Как обычно, деньгами и перспективой работы в вузе, - улыбаясь, отвечает он.

- С окладом ассистента на кафедре аж в 5 тысяч 100 рублей?

- Нет, такой зарплатой не увлечь. К тому же нам нужны естественники и инженеры, а последнее десятилетие почти половина защит в стране - по социогуманитарным дисциплинам. Остальные инженерные, технические специальности для скорой защиты трудны, связаны с экспериментом, лабораторной базой, созданием установок... Перестроечные годы пробили брешь в штатах вузовских технарей: у нас, образно говоря, опытные преподаватели почтенного возраста и немножко молодёжи. В цифрах это выглядит так: в вузах Томска 10 — 14 % научно-преподавательских работников в возрасте от 60 до 65 лет, 13 — 18 % - старше 66. До 30 лет - от 15 до 20 %. Сорокалетних - у нас в ТУСУРе — 10 %. Для многих вузов страны это характерно. А в ряде вузов ситуация значительно хуже. Более 40 % преподавателей старше 60 лет. Закрепление молодых кадров происходит мучительно: зарплата у начинающих смешная, а требования к ним растут, ибо задачи вузы год от года решают всё более сложные. К примеру, цену перехода вузов на новые образовательные стандарты мы вскоре узнаем. Убеждён, что она будет немалой.

- Словом, защита диссертации нынче - гражданский подвиг, - делает вывод А. Шелупанов, который знает проблему досконально. Под его личным научным руководством в прошлом году защитилось четверо кандидатов и трое докторов технических наук. - Любому университету патологически не хватает молодых талантливых людей. ТУСУР в этом смысле не уникален. Но он - выдающийся вуз потому, что объём научных исследований на одного научно-педагогического работника (НПР) у нас составляет более 715 тысяч рублей в год. При нормативе Министерства образования и науки для аккредитации вуза — 15 - 20 тысяч рублей на одного НПР.

- Так вы возможностью заработать по хоздоговорам привлекаете молодых людей?

- Не только. Главное, что у аспирантов «полного дня» стипендия будет 15 тысяч рублей. Для Москвы это, конечно, не великие деньги, всего лишь в 10 раз больше, чем нынешняя государственная стипендия.

- Какова средняя зарплата в Томске?

- 20 - 22 тысячи рублей. Но деньги - не всё. Кроме внушительной стипендии, ему в вузе гарантировано рабочее место на время обучения в аспирантуре, чтобы не на коленке в ларьке диссертацию писал. И ещё мы требуем от его научного руководителя и соответствующей кафедры, чтобы во время учёбы соискателю учёной степени выплачивались за счёт грантов, хоздоговоров ещё дополнительно не менее 10 тысяч рублей в месяц весь период пребывания в элитной аспирантуре (её так за глаза называют). Ведь аспирант - полноценная научно-исследовательская сила для выполнения тех же договоров. Плюс мы берём на себя обязательство содействовать ему в посещении семинаров, конференций, симпозиумов в нашей стране, часто на принципах софинансирования: вуз - кафедра.

- А какие обязательства у аспиранта?

- Заниматься исследованиями полный рабочий день, в срок защитить диссертацию и после этого три года отработать в вузе. Мы заключаем тройственное соглашение: аспирант, его кафедра в лице научного руководителя и администрация вуза. Он не может подрабатывать на стороне, но зато его участие в ФЦП, грантах, аналитических программах, международных форумах нами всемерно приветствуется. От кафедры, от научного руководителя требуется обеспечить его занятием во благо науки. Мы рассчитываем, что в результате этого проекта вуз получит повышение эффективности работы аспирантуры и закрепление в штате университета молодых квалифицированных кадров. За три года работы в штате университета после защиты, мы считаем, аспирант почувствует вкус к преподаванию и науке, менталитет вузовского сообщества. И прикипит к вузу, ему не захочется отсюда уходить. Мы будем ждать этих элитных доцентов и готовить на ближайшие три года им новые рабочие места.

- Почему вы зовёте аспирантуру «полного дня» элитной?

- Потому что отбирать туда будем сливочки нашей аспирантской команды. Простая аспирантура для простых ребят: защитился, и никто не отслеживает, куда он делся. Остался в университете - молодец, не остался - ну и ладно. Ведь не всем предназначено стать учёными. По большому счёту аспирантов можно условно разделить на три категории. Первая - высокомотивированные ребята, познавшие вкус группового проектного обучения. У нас такая фирменная тусуровская технология обучения с 2006 года практикуется. Суть её - на третьем курсе формируют команды студентов, которые от начала до конца занимаются реализацией какого-то достаточно серьёзного проекта. Отличная практика вхождения в науку: обычно, получив в таком проекте хорошие междисциплинарные знания и задел, бывшие студенты идут в аспирантуру и через три года успешно защищаются. Вторая категория - слабомотивированный народ. Из тех, кто хорошо учился, но в жизнь идти побаивается. А в вузе все вроде знакомо, преподаватели хорошие, да и сами не хуже других. Из этой второй категории вполне могут получиться учёные, им, чтобы проснуться, решиться работать в университете, толчок нужен. Третья категория - косари, прячутся от армии. Придёт срок - эти все отсеются.

А вот в элитную аспирантуру – «полного дня» - мы набирали только из когорты высокомотивированных и самых способных ребят. 1 апреля подвели черту, оказалось, по два с лишним желающих на место подали документы. Ребята шли на конкурс из нашей же аспирантуры. Приняли в основном со второго и третьего курсов. Претендовали и аспиранты первого года. Ничего удивительного - в ТУСУР были случаи, когда после первого года аспиранты защищали диссертацию. Талантлива молодёжь. Кстати, у нас бюджетных аспирантских мест мало, и если на них ребят берём, то сразу под приоритетные направления развития ТУСУР, - уточняет А. Шелупанов. - У нас развита инфраструктура научных исследований: восемь НИИ плюс кафедры, лаборатории. И при этом мы точно знаем, не всякий аспирант способен проявить себя в науке. Диссертация - квалификационная работа, выполнив её, можно пойти в лаборатории, стать преподавателем, остаться при кафедрах, которые выполняют хоздоговоры. А иначе откуда мы взяли бы 700 с лишним тысяч рублей научного оборота на одного сотрудника? Ведь это уже оборот бизнес-компаний, не вузовских лабораторий.

- Вы аспирантов сразу включаете в эту оплачиваемую работу?

- Частично. Создавая элитную аспирантуру, мы долго обсуждали разные подходы: аспирантура американского типа - это обучение, англо-саксонского - это наука. Англосаксонская модель - это подход: аспирант - подмастерье, он в России очень развит. Можешь - пытайся сам сделать. В европейской модели аспирант жёстко следует за научным руководителем, профессор даже объявляет конкурс: есть тема, грант, нужен человек с такой-то квалификацией. Мы пытаемся взять лучшее из опыта разных стран. Например, первые два курса проводим циклы лекций, в том числе и по планированию эксперимента, по моделированию... В обязательном порядке посещение языковых курсов. Сегодня человек, не знающий иностранного языка, в науке и бизнесе бесперспективен. Учим деловой активности, умению организовывать исследование... Ну, скажем, вот в пятницу у меня закончились встречи с научными руководителями и их подопечными. Есть такая практика: дважды в год встречаюсь со всеми научными руководителями и аспирантами, чтобы понять, чем дышат, в каком состоянии исследование, чем им может помочь университет. Это не массовки, персональная работа. Приходят человек по пять. Рассказывают о достижениях и проблемах, невольно сравнивая себя с другими. Иногда жалуются: нужна установка, а в университете нет. Ну, а я давно в науке. Тут же выяснил, кто этим занимается в другом университете. Созвонился, дошёл до профессора, у которого эти установки есть, - помоги! Встретьтесь, может, у вас совместные работы появятся... И появляются.

Так вот, первая десятка аспирантов «полного дня» стала определяться. Позвали претендентов вместе с научными руководителями. Договорились «на берегу»: все условия берёте на себя? Тогда подписываем тройственное соглашение. Поверьте, это для всех участников - серьёзная ответственность. Чтобы взять молодых, иногда надо освободить им место, занимаемое опытными. Делать это надо, но крайне взвешенно. Мы сейчас ломаем голову, как это сделать, не обижая наших корифеев, в масштабе вуза. Считаю, что надо создать на кафедрах институт научных консультантов. С годами человеку становится трудно читать лекции, вести семинары, но его знания и опыт бесценны. Без них кафедра теряет вес, рискует заболеть научным провинциализмом - это когда руководитель ставит перед воспитанником задачу, которую давно уже решили и в мире, и даже в нашей стране. Такая беда есть в российских вузах независимо от их расположения в Москве или Ростове. Научные консультанты от неё могут уберечь, а вуз даст возможность им поддерживать себя в профессиональной форме, что для профессорско-преподавательского состава важно до последних дней жизни. Но пока мы решаем, как это осуществить, не обидев людей, не потеряв их колоссального опыта и ценных знаний для университета. Ведь постепенно заменять вузовских корифеев надо тоже элитой, пусть будущей, но уже достигшей заметных результатов.